Элис все еще была одета в белую блузку и юбку, в которых утром обвенчалась с Аланом в церкви Доброго Пастыря. Алан тоже был во всем белом — в белых джинсах, белой рубашке и белой головной повязке, удерживавшей его длинные волосы. Элис держала одеяло и колосок пшеницы, а Алан — одеяло и связку вяленого мяса.
Потом они медленно пошли навстречу друг другу, подчеркивая серьезность обряда. Утром они дали брачный обет в мэрии. Сейчас, вечером, совершали не менее торжественную церемонию по обычаю индейцев.
Когда они остановились в шаге друг от друга, Алан протянул ей свое одеяло. Элис сложила его и свое одеяло вместе, потом передала ему колосок, и он вручил ей вяленое мясо.
К ним приблизился Арчибальд и встряхнул тыквой-погремушкой.
— Одеяла соединились! — объявил он, и приветственные крики огласили луговину.
— Я люблю тебя, мышка, — сипло произнес Алан, переполненный ощущением счастья.
— И я люблю тебя, — прошептала Элис в ответ, ее глаза светились от восторга.
— Отлично, — сказал Джо, обнимая их обоих, — теперь здесь поселится новая жизнь и радость.
Алан взглянул на него с ухмылкой:
— Смотри, чтобы так оно и было, Джо.
— И у меня будет куча правнуков, — весело продолжал Джо, — это все, о чем может просить старик, вот разве что еще что-то…
— Только не сейчас, — Алан обернулся к нему.
— Тебе действительно необходимо совершить поиск видения, сынок. До того, как ты отправишься на Солнечный танец.
— Прежде медовый месяц.
— Ну, когда вернешься.
— Ладно, когда вернемся, черт побери!
Элис весело расхохоталась, и Алан удивленно уставился на нее.
— Он-таки добился своего, Алан, добился!
— Чего?
— Твоего согласия. Ты сам сказал: «Когда вернемся».
Алан тоже не удержался от смеха.
— Я предчувствовал, что он своего добьется. Он же — непреодолимая сила.
— Как ты. — Элис прижалась к нему, не обращая внимания на окружающих. — И как любовь.
Алан подхватил ее на руки и сжал так, что она взвизгнула.
— И слава богу, мышка. Слава богу!