Золотое сердце - Страница 31

Постель была разобрана, на тумбочке горела лампа. Алан осторожно поставил ее на ноги. Элис перевела взгляд с кровати на него, и глубокое волнение охватило ее. Сгорая от желания, с трудом сдерживая слезы радости, она прильнула к нему и обвила руками его узкую талию.

— Сладкая мышка, — прошептал он с такой страстью, которая подействовала на нее подобно чувственной ласке. — Он чуть отстранил ее от себя и принялся раздевать.

Первым делом ремень с пистолетом. Алан в жизни не мог вообразить себе, что ему придется снимать с женщины ремень с кобурой, чтобы предаться с нею любовным утехам. Комичность ситуации вызвала у него улыбку.

— Что смешного? — спросила Элис.

— Да вот, снимаю с тебя ремень с пушкой, — ответил он, кладя сбрую на обшарпанную тумбочку.

— Это тебя беспокоит?

— Меня это забавляет. Мне вдруг пришло в голову, что в своих фантазиях с раздеванием женщины я и представить себе не мог ремень с кобурой.

Он начал расстегивать пуговки форменной рубашки.

— Вот рубашка была в моем списке, — сипло произнес он, — и брюки, и джинсы, и даже сапоги, но не пистолет 45-го калибра. О чем это говорит? О том, что жизнь полна сюрпризов.

Стянув рубашку с ее плеч, он уронил ее на пол и уставился на маленькие груди, прикрытые скромным хлопковым лифчиком.

— Никаких кружев, — проронил он, — даже намека. Дьявольски сексуально, мышка.

Она в изумлении воззрилась на себя, удивившись, что сексуального нашел он в этом скромном предмете туалета. А она только вечером подумывала, не заглянуть ли в магазин в поисках чего-либо более соблазнительного.

— Сексуально?

— Ага. — Он провел пальцем по верхней кромке лифчика, и она вся затрепетала. — Как ты сама, мышка. — Одним движением он расстегнул застежку спереди и высвободил ее маленькие груди. — Ты самая сексуальная из всех женщин.

Алан не лукавил ни перед ней, ни перед собой. Спустив бретельки с ее плеч, он прикоснулся языком сначала к одному, потом к другому соску. Элис задохнулась.

Она действительно была самой сексуальной женщиной из всех, каких он когда-либо знал. Он объяснял это тем, что она относилась к сексу не как к игре.

Заглянув в ее затуманенные глаза, он довольно улыбнулся, увидев в них разгорающиеся угольки страсти.

— У тебя был трудный день, — хрипло заговорил он, хотя ему вовсе не хотелось говорить. — Тебе, наверное, хочется принять душ и поесть?

У Элис распахнулись глаза. Она не могла этому поверить. Ее увлажненные соски ощутили холодок, словно почувствовали себя обманутыми, когда он отвел от них свои губы, нижнюю часть тела свела болезненная судорога желания, а он разглагольствует о еде и душе!

Элис сдернула кожаный ремешок с его головы.

— Прости, но сейчас меня интересует совсем другое…

Он рассмеялся низким грудным смехом и повалился вместе с ней на постель. Заскрипели пружины, и Элис довольно хохотнула. Он опустил голову, отыскивая губами ее рот. На нее накатила жаркая волна. Все верно, думала Элис, срывая с него одежду. Все правильно, так и должно быть. Алан сломал все преграды, за которыми она пыталась укрыться, и вдохнул в нее новую жизнь.

Постанывая, он медленно сползал вниз по кровати, целуя ее груди, потом живот. Его ищущий рот наткнулся на пряжку ремня, и он раздраженно заскрипел зубами. Приподнявшись на локтях, он торопливо расстегнул ремень, пуговицу и молнию форменных брюк и стянул с нее брюки вместе с трусиками.

Элис затаила дыхание, наблюдая за ним. Джинсовая ткань обтянула бедра, рельефно выпятив набухшую плоть и каждую мышцу, пока он расправлялся с ее одеждой. Его длинные черные волосы упали на лоб, придав вид пришельца из иных миров.

И вот она лежит абсолютно голая, развратно раскинувшись на постели, пожирая его глазами и нетерпеливо шепча:

— Скорее.

И Алан спешит. Он сбрасывает с себя одежду и опускается на постель между ее ног, слышит, как она задыхается, когда он берет ее за мягкие ягодицы и приподнимает к своему рту.

— Алан… — в возбуждении она почти не протестует.

— Позволь мне, мышка, — сипло произносит он. — Позволь мне сделать это.

Этого он никогда не делал ни с одной женщиной. Как понять это непреодолимое желание любить ее всеми возможными способами, оставить память о себе на каждой клеточке ее тела?

Он поднял ее на такой пик, где наслаждение граничит с болью. Она отчаянно извивалась, судорожно сжимая простыни, потом с силой обхватила его голову, боясь, что умрет, если он остановится. Она рыдала, дергалась и внезапно напряглась, выгнулась над кроватью, когда бурная волна неземного блаженства переполнила ее через край.

Словно в тумане она почувствовала, как Алан скользнул поверх нее и медленно и уверенно вошел в нее, снова поднимая и унося ввысь, как крылатый Пегас, направляющийся к звездам.

— Сейчас, — услышала она его хрип, — сейчас!..

…Закутанная в его фланелевую рубашку, с еще мокрыми от душа волосами, она сидела в его постели и размышляла о том, что мечты действительно могут стать явью. Она все никак не могла поверить, что этот мужественный, красивый мужчина лежит рядом с ней, что он только что любил ее до самозабвения, а сейчас отрывает от кисти виноградины и кладет ей в рот.

Инстинктивно Элис дотронулась пальцем до уголка его губ. Он моментально втянул его в рот, и она почувствовала движение его шероховатого языка. Она вспомнила, что этот язык полчаса назад проделал с ней, и перестала дышать.

Улыбнувшись, Алан положил ей в рот еще одну виноградину.

— Вкусно? — спросил он. — Кстати, удалось хоть что-нибудь узнать по поводу нападения на Джо?